Диссонанс - Эрика О`Рурк

Разумеется, я много раз видела фотографию моей бабушки, висящую в передней, но никакого сходства не замечала. Снимок был сделан во время их с дедушкой свадьбы. Бабушка смотрела прямо в объектив фотокамеры, слегка приподняв подбородок. Ее облик излучал энергию и уверенность в себе. Взгляд темных глаз, улыбка – все свидетельствовало о том, что перед вами честный, умный, уверенный в себе, душевно щедрый человек. Она была из тех красавиц, которых люди называют ослепительными. Про меня же в лучшем случае говорили, что я миленькая, не более. Правда, нередко мне приходилось слышать в свой адрес и слово «красотка», но обычно в составе фразы вроде: «Дэл могла бы быть просто красоткой, если бы не ее ужасная одежда (прическа, манера держаться)».

– Ты хочешь сказать, что именно поэтому я его любимица? – спросила я.

Мама поправила ноты, стоявшие на резном пюпитре из красного дерева. Как и скрипка, он когда-то принадлежал моей бабушке. Монти настоял на том, чтобы я ими пользовалась. По сути, скрипка и пюпитр были единственными вещами, напоминавшими мне о ней.

– Ты действительно похожа на мою мать, но, думаю, дело еще и в том, что вы с Монти – два сапога пара. Ты будешь за ним хорошенько приглядывать, верно?

Я закрыла футляр со скрипкой и смычком. Если это могло спасти деда от отправки в дом престарелых, как я могла сказать «нет»?

Позднее, когда все в доме заснули, я, лежа в кровати, долго смотрела на бумажные звезды, висевшие на балках, и пыталась представить, как сложится моя жизнь, если я не сдам экзамен и никогда больше не смогу Путешествовать. Каждый выбор необратим, любое решение приводит к последствиям, изменить которые невозможно. Как живут люди, не имеющие возможности услышать звучание других миров? Как вообще можно так жить? От этих мыслей по спине у меня бежали мурашки.

Иногда меня беспокоило то, что мне слишком уж нравятся параллельные миры. Я понимала, что это опасное чувство, и жить надо проблемами того мира, в котором ты реально обитаешь. И все же неизведанные пространства влекли меня к себе, словно магнит.

Выскользнув из постели, я надела свою мешковатую шерстяную кофту и старые джинсы, стянула волосы в узел на затылке, сунула в карман стопку почтовой бумаги и осторожно прокралась на улицу.

Наверное, глупо было отправляться в Путешествие в одиночку, особенно после того, как Совет мне это запретил. Но от мысли, что в ближайшие шесть месяцев мне придется терпеть контроль со стороны Адди, я просто задыхалась – потому и решила позволить себе провести ночь так, как хотелось.

Я переходила из одной параллельной реальности в другую постепенно, все больше удаляясь от Главного Мира и наслаждаясь ощущением собственной силы и свободы. Впитывала звуки всем своим телом – кожей, мышцами, кровью, костями, внимательно изучая частоты, излучаемые разными сегментами Мультивселенной. Многие Путешественники говорили, что в других мирах очень шумно. На мой взгляд, они были неправы. В звучании параллельных миров имелась своя красота – нужно было только прислушаться.

Кондитерская, где продавали пончики, закрылась на ночь. Уличные фонари испускали мертвенно-белый свет, из-за чего моя кожа казалась необычно бледной. Но думаю, вид у меня при этом все равно был счастливый.

В нескольких кварталах от кондитерской я услышала звон гитары и низкий пульсирующий звук контрабаса. Концерт группы в кафе «Грандис». Именно на него приглашал меня Саймон. Вероятно, он уже успел изменить свои намерения или вообще забыл о том, что хотел послушать музыку в моей компании… Но я об этом хорошо помнила.

С неба посыпался редкий дождик. Я зашагала туда, откуда доносилась музыка, глядя по сторонам в поисках Саймона.

Саймона и неприятностей.

В тусклом свете я не без труда разглядела на тесной, маленькой сцене участников ансамбля, игравшего нечто в стиле кантри. В помещении витали запахи пота, дешевого пива и свежеприготовленной пиццы. Кафе, разделенное на кабинки, было в основном заполнено болтающими и смеющимися группами женщин и байкерами с подружками. Здесь же я увидела отражения многих своих одноклассников, набившихся по пять человек в кабинки, предназначенные для троих. По этой причине я пробралась в противоположную от них часть кафе, подошла к бару, похлопала бармена по плечу и заказала ром с кока-колой. Когда он поинтересовался моим возрастом, я показала ему свое фальшивое удостоверение личности. Оно было гораздо более высокого качества, чем те водительские права, которые я видела у Саймона в парке. Пока бармен внимательно изучал его, я с деланым равнодушием разглядывала посетителей.

Затем, держа в руке стакан с напитком, я подобралась поближе к сцене и прислонилась спиной к одному из деревянных столбов, поддерживавших крышу. Группа действительно играла прилично – необходимая доля горечи в голосе солиста была отмерена очень точно, гитарное сопровождение, подчас удивлявшее неожиданными, оригинальными ходами, тоже было на уровне. Не знаю, почему я вдруг так озаботилась оценкой работы исполнителей. Вероятно, мой мозг взялся анализировать качество музыки на случай, если именно в ней была скрыта главная частота отраженного мира, где я в данный момент находилась.

Одновременно, потягивая ром с колой, я обвела взглядом зал и убедилась, что Саймона среди собравшихся не было. Возможно, он просто передумал идти на концерт. Если так, значит, где-то рядом располагался параллельный мир, в котором Саймон принял противоположное решение. Приложив определенные усилия, я могла отыскать эту отраженную реальность. Однако перескакивать из одного параллельного мира в другой ради какого-то парня, которого я даже толком не знала, – на мой взгляд, это было чересчур.

Стакан запотел, и мои пальцы стали мокрыми. Я вытерла их о джинсы и стала уговаривать себя не расстраиваться из-за того, что Саймон не пришел. В конце концов, уже поздно. Для образцового школьника самым правильным было отправиться домой и лечь спать.

– А барабанщик неплох, – произнес Саймон, возникший позади меня так близко, что мои волосы шевельнулись от его дыхания.

Похоже, я переоценила его прагматизм. С трудом сдерживая улыбку, я обернулась.

– Большинство зрителей обычно обращают внимание на гитариста или на певца, – сказала я, смутно припоминая, что настоящий Саймон, кажется, играл на ударной установке. – Ты сам стучишь на ударных?

– Иногда. – Саймон оперся ладонью о столб, и на его запястье блеснул металлический браслет. – А я уж думал, что ты меня кинула.

– Я не поняла, что речь шла о приглашении на свидание. – На самом деле я не была уверена даже в том, что Саймон помнил обо мне и о нашей случайной встрече. Правда, после нее прошло менее двенадцати часов. Пожалуй, этого было недостаточно для того, чтобы забыть о нашем разговоре. Зато этого вполне хватило, чтобы перевернуть всю мою жизнь. – И потом, раньше ты меня не приглашал.